Не так давно возникшая панк-феминистская формация PUSSY RIOT успела прославиться рискованным концертом в самом центре столицы, на Лобном месте, прямо у стен цитадели российской власти, которую тщательно скрывающие свои имена и лица участницы группы критикуют и ругают, бесстрашно выбирая самые жесткие эпитеты. Новое явление в отечественном панк-роке не могло остаться без нашего внимания.
FUZZ: Вы уверены в том, что выбрали правильный объект для феминистской пропаганды? На мой взгляд, сексистские стереотипы в России живут, потому что девушки с молодости настраиваются на следование по традиционному маршруту — из родительской семьи в семью богатенького папика. Это представление о доминирующем, фаллократическом мужчине держится в том числе и на том, что девушки стремятся в той или иной форме приспособиться к роли содержанки. Как у Бальзака - брак это легализованная проституция. Но ведь для того, чтобы такая система отношений существовала, девушка должна не просто покорно подчиниться, но активно хотеть занять место куклы при папике. Вы не думаете, что существующее в России положение полов в общем устраивает в первую очередь самих женщин, и мужчины соглашаются с предлагаемой ими схемой взаимодействия, а не наоборот?
Кот: Это чушь!
Серафима: Это чушь собачья!
Кот: Общественная система устроена так, что мужские и женские взгляды на мир так или иначе коррелируют. Понятно, что именно такие взгляды на мир обусловлены фаллократией и господством мужчин. Эти взгляды обеспечивают довольство и господство только одной части человечества, а именно мужчин. Безусловно с этим нужно что-то делать и безусловно нужно объяснять женщинам, почему с этим что-то нужно делать. Женщине с детства говорили, что это правильно и нормально, и она просто смиряется с этим. Если ей объяснить, почему это х...во, она согласится и начнет действовать с нами.
Серафима: Даже если кто-то не смиряется с этим, в обществе обязательно появляется какой-то механизм подавления и критики, внушения дискомфорта этому человеку, и в конце концов он будет вынужден подчиниться и молчать о своих негативных суждениях. Тогда будет создаваться впечатление, что человек добровольно все это выбрал, но на самом деле это, конечно же, не так.
Кот: Этому тяжело сопротивляться, потому что такое двойное распределение ролей обуславливает экономическая система, которая существовала несколько тысячелетий, буквально все время до XX века. Какой-то слом произошел меньше ста лет назад. Сейчас последствия патриархальной культуры, которые мы на себе испытываем, очень сильны. Сто лет — это очень маленький срок для истории. Когда сейчас говорят, что феминизм не актуален — это полная чушь. Нам нужно еще очень долго ишачить над изменением культуры и представлений людей о самих себе. И если женщина хочет “занять место при богатом папике”, это следствие того угнетения, которое существовало, и при этом она безусловно страдает, она просто не может не страдать.
Серафима: Страдает и не осознает этого.
Кот: Она не может выражать себя как независимая личность, реализовать свою свободу. Главное — понять, что по-другому быть не может, пока система гендерного воспитания с разделением двух классических ролей действует буквально с момента рождения ребенка. Родители неслучайно пытаются выяснить пол ребенка до его рождения, они готовятся к тому, что если это будет мальчик, будет куплено все синее, купят какие-то машинки - так включаются соответствующие стереотипы. Все это обуславливает наши представления о самих себе и мы должны их сломать!
FUZZ: А путинизм? Это ведь очень народное явление. Путинский авторитаризм вполне соответствует народному идеалу доброго царя, берущего на себя все политическое, оставляя обывателю все бытовое. Рейтинги его поддержки почти десять лет отражали реальность, а именно психосексуальную потребность нации в подобном лидере, и это был вполне свободный народный выбор, а Путин соответственно вполне адекватный президент. Что вы ответите тем, кто скажет, что Путин — это избранник россиян (гипотетически допуская, что за него в самом деле голосует большинство)?
Серафима: Это иллюзия, создаваемая властью. Власти выгодно создать такую иллюзию и убедить всех в том, что народ сам этого хочет. На самом деле, это, конечно, не так. События 5 декабря 2011 г. показали, что народ этого не хочет. Выяснилось, что очень многие хотят совершенно другого. - не хотят видеть Путина, не хотят никакого царька, а хотят сами решать судьбу своей страны, сами принимать участие в важных политических решениях. Людям надоела ложь, в том числе ложь о том, что народ хочет видеть Путина.
Кот: Мне кажется, что представление о том, что людям нужен добрый царь, - это продукт телевизионной пропаганды. Проблема в том, что у людей не хватает адекватных источников информации. У многих в России до сих пор нет доступа к Интернету и они черпают всю информацию из телевизора. Естественно, что по телевизору, который полностью захвачен Путиным, говорится, что в России ничего лучше, чем Путин быть не может. На этом держится его власть. Может быть так, что за него действительно голосует большинство. Но откуда у людей вообще берутся критические суждения? Они не берутся с потолка, у людей нет объективного божественного разума, чтобы понять систему и расклад игральных карт. Они голосуют так, как им сказали по телевизору, у них нет времени, чтобы задумываться о политике серьезно, искать статьи, читать журналы, лезть в Интернет. Они ишачат на работе, работают на нескольких работах чтобы выжить. Естественно, они просто смотрят ящик и черпают свои знания из него. Их нельзя в этом обвинять, можно обвинить Путина в том, что он забрал себе этот ящик и не дает высказаться никаким альтернативным политическим силам.
FUZZ: Ваше творчество насквозь пропитано западным интеллектуализмом, духом модных авторов типа Жижека, ситуационизмом...
Кот: Насчет модных книг — это не очень красивое замечание.
Серафима: Такой странный намек на то, что это не глубокое явление, а нечто внешнее, модное, коммерческое.
Кот: О Жижеке я бы так не сказала. Ничего нет плохого в том, что какое-то явление становится модным, в некоторых случаях это отражает его актуальность, нужность и интересность, а в некоторых случаях даже его подрывной потенциал.
FUZZ: Тем не менее вы похожи на диковинных зверушек, вопиющих в пустыне патриархальной культуры, на совершенно несусветных фриков, чья связь с такими живыми и актуальными проблемами, как, например, насилие над женщинами, понятна только единицам, только таким же начитанным людям, как вы. По каким признакам вы поймете, что у ваших акций есть положительный эффект?
Кот: Я бы не сказала, что мы совсем диковинные. Традиция западничества в России хорошо развита. Можно сказать, что еще со времен Петра традиция прозападнической культуры живет и здравствует. Я бы не сказала, что Россия — это страна православных традиционалистов и славянофилов. Эти две линии всегда соперничали и мы, грубо говоря, представляем западническую линию, в этом смысле у нас есть предшественники и, я надеюсь, свои последователи. Мы не “диковинные зверушки” здесь. То, о чем мы говорим, в большей или меньшей мере понятно. К тому же надо понимать, что мы обращаемся к нескольким пластам населения: кто-то поймет одну часть, кто-то поймет другую, а кто-то проинтерпретирует так, как мы даже не подразумевали, и сделает что-то, вдохновившись нашим выступлением. Культура не является такой вещью, которая функционирует по линейным зависимостям. Ты никогда не знаешь, куда нужно плюнуть, чтобы по воде пошли круги, которые уже не остановить. Мы барахтаемся, делаем, что можем, и надеемся, что это приведет рано или поздно к каким-то переменам в лучшую сторону.
Серафима: Несколько странно, что вы подумали, что мы диковинные, ведь есть традиция моковского акционизма 1990 гг., в котором тоже был момент несанкционированного выхода в общественное место. В принципе мы работаем в этой традиции.
Кот: Если вы намекаете на то, что феминизм в России является диковинной штукой, то стоит напомнить, что избирательное право для женщин было введено впервые в России, а потом уже в других странах.
Серафима: То есть Россия в какой-то момент вышла в авнагард по поводу так называемого женского вопроса.
Кот: Другое дело, что это было запорото и потом все делалось для того чтобы феминизм не мог расцвести. Но традиции возрождаются, и главное не забывать о том, что было и о том, что нам есть на что опереться.
Серафима: У нас были суфражистки, эсерки — это очень богатая традиция.
FUZZ: В том, что мне, видимо, ошибочно кажется элитаризмом, вы напоминаете арт-группу “Война”.
Кот: Насчет элитаризма группы "Война" — знаете, они часто совершают конформистские жесты типа «Х...я в плену ФСБ». Мне кажется, это очень конформистская вещь, это то, что ожидает общество: фаллоцентризм вперемешку с гомофобией. Сам по себе символ достаточно неприятный. Я бы не сказала, что эта акция дико сексистская сама по себе, но из фаллоцентризма неизбежно вытекает сексизм.
Серафима: «Война» - это народная группа, которая исполняет некие народные мечты, например, вые...ть кого-то. В принципе, Путин тоже постоянно обещает кого-то вы...ть.
Кот: «Переворот машины» я бы не назвала непонятной акцией
Серафима: Это более чем понятная акция.
Кот: Даже слишком понятная.
Серафима: У нас тоже не такие уж сложные действия. Вы намекаете на то, что мы делаем что-то совсем непонятное, а что непонятного в концерте?
FUZZ: Выглядит все так: какие-то люди причастные высоко-интеллектуальному левому дискурсу выбегают на площадь, совершают некий хулиганский поступок, их вяжут, а для зрителя это остается не больше чем причудой городских сумасшедших.
Серафима: Это вопрос подготовленности зрителя. Если он увидел одну секунду выступления, то он навряд ли сможет сориентироваться и понять, что мы хотим сказать. Мы скорее рассчитываем на медиа-зрителя, который увидит клип, увидит полный текст песни, услышит ее, увидит наш комментарий, все прочитает и скорее всего он поймет о чем речь.
Кот: Мы не являемся “высокими интеллектуалами”.
Серафима: Наоборот мы пытаемся донести наш message в простой форме.
Кот: Мы понятны любому человеку.
FUZZ: Я не говорю о том, что полит-активист должен специально ориентироваться на вкусы толпы. Я интересуюсь вашим самочувствием в окружении глухих, слепых, фатально непонимающих вас людей.
Кот: Ну это просто шекспировская драма какая-то! Наоборот, я вижу людей, которые нас понимают и поддерживают. Есть люди, которые нас ругают - это нормально, это дискуссия, здоровая политическая ситуация. Общество - это место для столкновения разных сил, для дебатов.
Серафима: Во-первых, если бы мы жили в обществе “глухих и непонимающих людей”, мы бы не расширялись. После первых выступлений нашей группы состав группы начал расширяться. Очень много людей вошло в группу: и профессиональные музыканты, и люди, которые имеют отношение к театру.
Кот: Я, например, вошла!
Серафима: Нам пишут письма, что-то предлагают, хотят участвовать. Естественно мы рады и зовем этих людей.
FUZZ: Есть какие-то политические цели в ближайшей перспективе, типа регистрации партии ЛГБТ активистов?
Кот: При нынешнем режиме нет. Понятно, что ничего не будет зарегистрировано, потому что не регистрируются не только партии ЛГБТ активистов, но и любые партии, которые не ходят на поклон к людям Путина. Сначала нужно сменить весь нынешний аппарат, который не допускает какие-то партии, упростить регистрацию партий и в таком случае да, мы бы поборолись за регистрацию партии активистов.
FUZZ: До того как вы занялись акционизмом на Красной площади и режимных объектах, у вас были конфликты с силовыми структурами?
Кот: Во-первых, мы не занимаемся акционизмом в чистом виде.
Серафима: У нас все-таки панк-концерт.
Кот: Нет, конфликтов у нас не было. У нас и на Красной площади не было никаких конфликтов.
Серафима: Все было очень мирно и спокойно.
FUZZ: Вы позаботились о правовой защите на случай серьезного поворота дел?
Серафима: Мы стараемся продумать все так, чтобы не было ничего лишнего, грубо говоря, не было нарушения УК.
Кот: Если что-то случится, я думаю, найдутся люди, которые нам помогут. Заранее мы никого не готовим. Мне кажется, не нужно бояться. Это черта многих людей, которые выходят на улицу. Это не намного страшнее, чем выйти в форум, где тоже могут по башке стукнуть в дискурсивном смысле: сказать, что ты дурак, глупый, необразованный. А здесь тебя всего лишь повинтят, ничего страшного. 3 часа, 5 часов - книжку с собой взять, еды, а в некоторых отделениях полиции есть кофе в автоматах. В общем не пропадете.
FUZZ: Что касается ваших политических идеалов: вас не смущает то, что любые варианты левой программы основываются на коллективизме, на признании приоритета общественного над индивидуальным?
Кот: Это не очень корректная постановка вопроса, антилевая. Дело в том, что рынок тоже основывается на превалировании общего над частным. Мы прекрасно понимаем, что мы являемся функциями от культуры и исторической ситуации, в которой мы существуем. Прозрение заключается в том, что существование человека обусловлено символической культурной ситуацией, в которой он живет, вырос и действует - это касается любых обществ, капиталистических рыночных обществ, свободной рыночной экономики, либертарианского общества. Причем в либертарианском обществе это будет еще сильнее - если ты родился в бедности, то ты и умрешь в бедности. В условиях левой экономики возможностей для самоопределения гораздо больше в том плане, что если тебе не повезло и ты родился в бедной неблагополучной семье, у тебя всегда есть шанс получить хорошее среднее образование, поступить в бесплатный университет, выйти в совершенно другие слои общества и определить себя. В этом смысле левый проект дает гораздо больше развития частному, чем проект правый, неолиберальный, либертарианский.
FUZZ: Но радикальный анархист, на мой взгляд, не может не быть индивидуалистом, не может бороться за то, чтобы одна форма насилия над личностью (государство) была заменено на другую (например, коммуну).
Кот: Это все глупости. “Формы насилия над личностью” - я называю это по-другому. Я называю это зависимость личности от культурных форм, в которых он существует. Это неизбежно. Deal with it, с этим ничего не сделаешь. На мой взгляд, анархо-индивидуализм - это скорее культурная практика, а не практика политическая и в этом смысле в разговоре о политическом я бы вообще не стала говорить об анархо-индивидуализме.
FUZZ: Если говорить о социал-демократии скандинавского типа, которую вы упоминали как-то в качестве хорошего примера для России, вам не кажется, что при всех плюсах проживания в этих странах для современного искусства это максимально непригодная территория? Я имею в виду торжество бюргерского индифферентизма, духовный тупик материального благополучия, атмосфера стерильного порядка и предсказуемости, провоцирующая тамошних жителей на эксцессы типа поступка Брейвика.
Серафима: Во-первых, любая территория годна для современного искусства, современное искусство может существовать везде. Это никак не зависит ни от страны, ни от режима. Если в стране все хорошо и благополучно, значит там искусства вообще не должно быть?
Кот: Это х...ня. В мировой истории искусство появлялось, когда происходило некоторое затишье, точно так же, как в философии: “сова Минервы вылетает в сумерках”.
FUZZ: Нет ли у вас каких-нибудь предчувствий, относительно того момента, когда быстрый и управляемый суд переведет вас из разряда девушек, хулиганящих в бутиках во имя Симоны Бовуар, в разряд мучениц тирании?
Кот: Нет, таких предчувствий нет. Во-первых, это разрушает, не нужно думать об этом.
Серафима: Нужно вдохновляться позитивными вещами и делать все, что хочешь.
Кот: Пока у нас все удается. Нет никаких предпосылок, что мы станем “мученицами”. Мы не собираемся ими становиться! Мы будем продолжать действовать в любом случае. Нужно меньше ссать, оставьте это действие для Путина. Пусть он ссыт. Сейчас время гражданских надежд, подъема. Всегда есть надежда на то, что ты выплывешь на этой волне, что все будет замечательно, все будет хорошо. День 5 декабря показал, что можно совершенно беспрепятственно идти по улицам Москвы, перекрывать улицы, орать все, что ты хочешь, кричать, что Путин вор и что ты хочешь Россию без Путина - и ничего тебе за это не будет. А если будет, то тебя защитят.
FUZZ: В российских медиа первым, кто стал позиционироваться как феминист, была некая дама по фамилии Арбатова. Ее звали на ток-шоу, чтобы она озвучивала мысли о равноправии полов и как бы показывала публике точку зрения «прогрессивной» женщины. Есть, наверное, еще какие-то ТВ-форматные феминистки. Как вы к ним относитесь? Вообще как дела с феминизмом в России?
Кот: Сейчас Арбатова сдулась, мы ее не слышим, зато слышим других феминисток.
Серафима: К сожалению, их не пускают на телевидение. Хотя можно увидеть Веру Акулову, Наташу Биттен. В принципе с феминизмом в России все неплохо. Сейчас появилась феминистская коалиция и продвинулась на первые места в оппозиции.
Кот: Я думаю, что, когда Путин уйдет, у нас в парламенте появятся феминистские силы и они будут развиваться на уровне так называемой большой политики. При этом мы бы не хотели, чтобы низовое движение затухало. А насчет ТВ-форматных феминисток, то сейчас такое время, когда на ТВ не пускают практически никого, а если пускают, то в качестве шута, чтобы над ним посмеяться. Серьезное высказывание сделать на телевидении практически невозможно. Это вопрос к режиму. Нужно менять всю систему функционирования системы медиа и власти, тогда и поговорим.
FUZZ: И напоследок, раз уж вы панки, нельзя не спросить о русском панк-роке. Есть сейчас в России хорошие панк группы и что вы думаете в целом о панковской субкультуре образца 2012 года?
Кот: 2012 год себя пока еще никак не проявил, кроме PUSSY RIOT на Красной площади. Есть неплохая группа CONTRA LA CONTRA, единственные представители панк-феминизма на постсоветском пространстве, которых мы видели. У них есть замечательная песня, которая посвящена плохой матери и х...вой жене. Хочется чтобы появлялось больше сопротивленческих групп, более смелых групп, которые выбирали бы нестандартные формы выступлений.
Фото предоставлены группой
Дмитрий Филиппов
