Не только музыка как цель и пища, но и страсть к самоутверждению. О себе, кратко и доходчиво, рапортовал лидер ROLLINS BAND.
Здравствуйте, это Россия, журнал FUZZ. Итак, сразу к делу и о высоком. Как бы вы распорядились вашей судьбой, не попади вы в BLACK FLAG?
Генри Роллинз: Я об этом не задумывался. Скорее всего, так и должно было произойти, иначе это была бы уже не моя жизнь.
BLACK FLAG — это был просто случай?
Генри: Это была большая удача.
Каково вообще соотношение случаев и закономерностей в вашей жизни?
Генри: Примерно поровну. Это слишком тонкие вещи, за которыми невозможно уследить.
Был ли BLACK FLAG стартом или школой перед ROLLINS BAND? Какая из групп для вас важнее, где вы располагаете большим пространством для самовыражения?
Генри: ROLLINS BAND важнее, поскольку все в моей жизни держится на нем. BLACK FLAG — не моя группа, я просто работал там в качестве вокалиста. Возможно, это эгоцентризм, но мне нравится, что сейчас я все делаю сам: пишу тексты, пою, обращаюсь к публике только от своего имени.
Еще немного о самовыражении — является ли движение straight edge вашей универсальной философией?
Генри: В отношении меня здесь неприменимо понятие жизненной философии, поскольку я либо делаю то, что мне нравится, либо не делаю того, что не считаю нужным делать. То есть если это философия, то у меня есть только один путь —не выпивать, не курить, не употреблять наркотиков; это лишь образ жизни, а не ее цель.
Если вы помните, вы были основоположником этого движения в России. В 1995 году состоялся первый российский фестиваль альтернативной музыки в рамках проекта “Учитесь Плавать”.
Генри: О, это было круто. Саша (Александр Ф. Скляр — Ж.) замечательный парень. Тем периодом я особенно горжусь.
Straight edge —это не религиозное движение. А каково ваше отношение к религии?
Генри: Спокойное. Никогда не приходилось особенно задумываться об этом, что, может быть, нехорошо. Религия для меня — то, что составляет мою повседневную жизнь и не несет какого-то сакрального смысла. Однако и музыка для меня — не вероисповедание. Я согласен с тем, что в исповедуемом мной движении straight edge могут содержаться черты, характерные для некоторых конфессий. Но это совершенно ни о чем не говорит.
Немного о новом альбоме. Почему он был назван “Nice”?
Генри: Как ни парадоксально, идея названия принадлежит не мне, а моему гитаристу, который предложил его во время репетиции. Мне понравилось, я посчитал, что это будет забавно.
Считаете ли вы его звучание более мягким по сравнению с предыдущими пластинками?
Генри: Для меня до сих пор остается загадкой, почему многие критики так о нем отзываются. О таких вещах нельзя судить однозначно, поскольку каждый альбом выражает особый жизненный период, а звук — такая динамичная штука, что не может оставаться одинаковым на протяжении всего творческого пути.
Во время записи “Nice” был использован двухдорожечный (!) аппарат. Действовал ли здесь старый принцип альтернативщиков “Do It Yourself”?
Генри (обрадовавшись так, будто всю жизнь дожидался этого вопроса): О, да! Вся проделанная работа основывалась исключительно на этом золотом правиле. Большая часть аппаратуры была самодельной. Я сам устанавливал звук, писал для пластинки музыку, стихи, — я все всегда стараюсь делать сам. И жена от меня тоже ушла сама.
Вы посвящаете себя одновременно многим вещам — музыке, литературе, кино. Но первична все-таки музыка?
Генри: Конечно, если бы я не занимался музыкой, то не было бы никакого смысла развивать идеи, заложенные, в ней.
Вы не пробовали испытать себя в каком-нибудь новом роде деятельности, например, в качестве художника?
Генри: Никогда не пробовал рисовать, или не предоставлялось такого случая. Не было возможности этому научиться, и вряд ли уже представится, хотя это было бы интересно.
Откуда у вас такая любовь к разговорному жанру? Вы хотите таким образом донести свои взгляды до публики?
Генри: Знаете, все что делаю, я делаю только для себя. Я не проповедник и не занимаюсь общественно-политической агитацией. Если мои мысли могут пригодиться кому-то еще, это будет просто замечательно.
В таком случае, можете ли вы прокомментировать ситуацию вокруг так называемой “мемфисской тройки”?
Генри (тон становится очень серьезным, видно, что оседлал любимого конька): Конечно. В 1993 году случилось зверское убийство троих детей якобы троицей подростков, увлекающихся тяжёлой музыкой, и, предположительно, оккультизмом. Это официальная, ложная версия следствия, но сейчас в Соединенных Штатах развернулось широкое общественное движение в защиту невиновных, находящихся под следствием уже 9 лет. Многие музыканты, — например, Эдди Веддер из PEARL JAM, — выступили в их поддержку.
Наблюдалась информация о том, что вы тоже решили помочь раскрыть истинные подробности происшедшего.
Генри: Да, сейчас я занимаюсь организацией акции, в которой будут участвовать многие известные музыканты. Думаю, это вызовет еще больший общественный резонанс.
Удачи во всех начинаниях, спасибо и извините за мой английский.
Генри: Всё клёво. Чего я не могу (есть, оказывается и такое — Ж.), так это говорить на языках, отличных от английского, и очень ценю, если человек может связать пару слов на чужом наречии...
Генри Роллинз: Я об этом не задумывался. Скорее всего, так и должно было произойти, иначе это была бы уже не моя жизнь.
BLACK FLAG — это был просто случай?
Генри: Это была большая удача.
Каково вообще соотношение случаев и закономерностей в вашей жизни?
Генри: Примерно поровну. Это слишком тонкие вещи, за которыми невозможно уследить.
Был ли BLACK FLAG стартом или школой перед ROLLINS BAND? Какая из групп для вас важнее, где вы располагаете большим пространством для самовыражения?
Генри: ROLLINS BAND важнее, поскольку все в моей жизни держится на нем. BLACK FLAG — не моя группа, я просто работал там в качестве вокалиста. Возможно, это эгоцентризм, но мне нравится, что сейчас я все делаю сам: пишу тексты, пою, обращаюсь к публике только от своего имени.
Еще немного о самовыражении — является ли движение straight edge вашей универсальной философией?
Генри: В отношении меня здесь неприменимо понятие жизненной философии, поскольку я либо делаю то, что мне нравится, либо не делаю того, что не считаю нужным делать. То есть если это философия, то у меня есть только один путь —не выпивать, не курить, не употреблять наркотиков; это лишь образ жизни, а не ее цель.
Если вы помните, вы были основоположником этого движения в России. В 1995 году состоялся первый российский фестиваль альтернативной музыки в рамках проекта “Учитесь Плавать”.
Генри: О, это было круто. Саша (Александр Ф. Скляр — Ж.) замечательный парень. Тем периодом я особенно горжусь.
Straight edge —это не религиозное движение. А каково ваше отношение к религии?
Генри: Спокойное. Никогда не приходилось особенно задумываться об этом, что, может быть, нехорошо. Религия для меня — то, что составляет мою повседневную жизнь и не несет какого-то сакрального смысла. Однако и музыка для меня — не вероисповедание. Я согласен с тем, что в исповедуемом мной движении straight edge могут содержаться черты, характерные для некоторых конфессий. Но это совершенно ни о чем не говорит.
Немного о новом альбоме. Почему он был назван “Nice”?
Генри: Как ни парадоксально, идея названия принадлежит не мне, а моему гитаристу, который предложил его во время репетиции. Мне понравилось, я посчитал, что это будет забавно.
Считаете ли вы его звучание более мягким по сравнению с предыдущими пластинками?
Генри: Для меня до сих пор остается загадкой, почему многие критики так о нем отзываются. О таких вещах нельзя судить однозначно, поскольку каждый альбом выражает особый жизненный период, а звук — такая динамичная штука, что не может оставаться одинаковым на протяжении всего творческого пути.
Во время записи “Nice” был использован двухдорожечный (!) аппарат. Действовал ли здесь старый принцип альтернативщиков “Do It Yourself”?
Генри (обрадовавшись так, будто всю жизнь дожидался этого вопроса): О, да! Вся проделанная работа основывалась исключительно на этом золотом правиле. Большая часть аппаратуры была самодельной. Я сам устанавливал звук, писал для пластинки музыку, стихи, — я все всегда стараюсь делать сам. И жена от меня тоже ушла сама.
Вы посвящаете себя одновременно многим вещам — музыке, литературе, кино. Но первична все-таки музыка?
Генри: Конечно, если бы я не занимался музыкой, то не было бы никакого смысла развивать идеи, заложенные, в ней.
Вы не пробовали испытать себя в каком-нибудь новом роде деятельности, например, в качестве художника?
Генри: Никогда не пробовал рисовать, или не предоставлялось такого случая. Не было возможности этому научиться, и вряд ли уже представится, хотя это было бы интересно.
Откуда у вас такая любовь к разговорному жанру? Вы хотите таким образом донести свои взгляды до публики?
Генри: Знаете, все что делаю, я делаю только для себя. Я не проповедник и не занимаюсь общественно-политической агитацией. Если мои мысли могут пригодиться кому-то еще, это будет просто замечательно.
В таком случае, можете ли вы прокомментировать ситуацию вокруг так называемой “мемфисской тройки”?
Генри (тон становится очень серьезным, видно, что оседлал любимого конька): Конечно. В 1993 году случилось зверское убийство троих детей якобы троицей подростков, увлекающихся тяжёлой музыкой, и, предположительно, оккультизмом. Это официальная, ложная версия следствия, но сейчас в Соединенных Штатах развернулось широкое общественное движение в защиту невиновных, находящихся под следствием уже 9 лет. Многие музыканты, — например, Эдди Веддер из PEARL JAM, — выступили в их поддержку.
Наблюдалась информация о том, что вы тоже решили помочь раскрыть истинные подробности происшедшего.
Генри: Да, сейчас я занимаюсь организацией акции, в которой будут участвовать многие известные музыканты. Думаю, это вызовет еще больший общественный резонанс.
Удачи во всех начинаниях, спасибо и извините за мой английский.
Генри: Всё клёво. Чего я не могу (есть, оказывается и такое — Ж.), так это говорить на языках, отличных от английского, и очень ценю, если человек может связать пару слов на чужом наречии...
ЖАВНЕРОВИЧ
FUZZ 9 2002
