Он никогда не был идущим с кем-то вместе, в любой роли держался особливо, в стороне. И в кино, и в жизни не казался, а был человеком-сферой, буквально, сразу и без разговоров – ничем и всем. Источником заразы, первостатейным грешником, тут же – истинно святым, кающимся, этаким Иовом на куче навоза. Мамонов жил, орал, матерился на этой планете, среди нас с вами, а по глазам его, обращенным куда-то внутрь, в бездну, было видно, что будто и не на этом свете человек. А может, и не человек вовсе – дух.
Артур Юсупович
Мамонов поразительно киногеничен. В каждой роли он – перевертыш, оборотень но не только снаружи, наигранно, но исподволь, по-настоящему, внутри. Он оборотень и есть. Он всегда, со времен ЗВУКОВ МУ, был рад-радешенек повыкаблучиваться, но каскад этих ужимок был не эпатажем – глубинным состоянием. Идеальной роли для Мамонова не существует. Главное, чтобы роль была точно выстроена на самых крайних точках оппозиций добра и зла. Главное перекинуть между светом и тьмой мостик. Чтобы с одной стороны – одна, беспросветнейшая власть тьмы, с другой – какой-то юродивый лучик света в темном царстве. С одной – «я самый ненужный, я гадость, я дрянь», с другой – «зато я умею летать».
Леха Селиверстов
Уже в «Игле» Рашида Нугманова под личиной хирурга Артура Юсуповича аккуратно подрабатывал пижонистый, артистичный наркодилер. Узкое, лисье лицо. Походка чуть танцующая. Эксцентричный полуоборот в дверном проеме, чтобы приструнить как бы незначительным вопросом.
Дина, почему у вас товарищ без халата?
«Товарищ» (Цой) ухмылялся слишком прямолинейно, говорил слишком громко – Артур Юсупович впоследствии наказывал – обустраивал герою смерть.
Cтарший брат Мартына
В «Такси-блюз» у Павла Лунгина Мамонов являл тип, описанный еще в «Альберте» Льва Толстого – Богом поцелованный гений и жалкий, никчемный человечишко, дрянь, нелепица, пыль. Герой Мамонова – саксофонист-алкоголик Леха Селиверстов. Этот вопил, выпрыгивая из милицейской люльки – в одних трусах, босой: «Я – святой! Не трогай святого! Я – гений! Отпусти меня!». Змеем-искусителем извивался со своим «сексофоном» среди обшарпанных стен коммуналки. Разглагольствовал. «Вот моя страна. Эта кухня. Тут я играю эту музыку. Могу сыграть что угодно, эту трубу, эту авоську, эту лампочку, этот шкафчик. Здесь я живу. Здесь я пью, клянчу деньги, грызу себя, надеюсь на что-то. А это моя семья. Я, конечно, урод в семье. Я, может, даже хуже их. Но это мой народ. И я их люблю. Да и они меня любят». Его герои были эксцентриками, истериками и нежными душами. Наверное, самым положительным и ровным среди них был Коля, старший брат Мартына (Иван Охлобыстин), второстепенный персонаж в «Ноге» Никиты Тягунова. Циничный умница с теплой улыбкой вглядывался в лицо навсегда потерянного Мартына. Но тоже не просто так смотрел, а видел, предчувствовал, прорицал, что у того дальше, какой финал. Впрочем, держался молодцом, скалил в улыбке беззубый рот. Только в поезде Рыбинск–Москва выбивал отчаяние, злобу – на страну, на жизнь, на себя, сиропного, надуманного, двуногого – кулаком по стенам тамбура: «Бляди! Бляди! Бляди!»
Мефодий
Где бы он ни появился - заполонял собой пространство, притягивал взгляд, не произнося ни слова. Его мерцающий магнетизм заметил еще Рустам Хамдамов, позвав Мамонова на эпизод в своей хаотичной картине «Анна Карамазофф». Сценарий этого фильма, равно как и роль Мамонова в нем «на словах не расскажешь». Мамонов не прояснен, точно так же загадочен, полупотусторонен, как и все в это кино. Человек в шляпе и плаще, он значительно молчит у стены. После глухим, словно эхо, голосом комментирует действия героини Жанны Моро: «Девушка пришла домой. Вынула верхний ключ открыть дверь. Она всегда закрывала на верхний ключ. Но в этот раз…».
У Сергея Сельянова в картине «Время печали еще не пришло» его Мефодий, тоже, конечно, никакой не фотограф. Вор. Но вор в самом высоком смысле. Виртуоз. Эксцентрик. Кудесник. Считал как калькулятор, читал книги для слепых, из куска пластилина мог вылепить, к примеру, лягушку, оживить ее, а потом снова оборотить в пластилин. «Весь мир можно слепить и обратно раскатать».
Доктор Пушкарь
Время шло, Мамонов скукоживался, оседал, но только не внутренне. Распустил группу, снова собрал, отыграл спектакли. Был частью вселенной и самой вселенной, продолжая оправдывать кантовский императив – все во мне и я во всем. У Сергея Лобана в фильме «Пыль» Мамонов появлялся как доктор Пушкарь. Изрекал мизантропически: «Мы – ничто. Пыль. Атомы. И я могу вам это научно доказать». В «Случайном взгляде» Владимира Мирзоева персонаж Мамонова – артельный мужик на костылях – возникал на экране под собственные пришепетывания: «Холодно… Голодно… Грязно… Вошь скребется на теле. Но завтра у нас будет праздник!». Камерой был взят крупно, в профиль. Тощий, грязный. Умывался из-под рукомойника пятерней, основательно, с шумом. Из-под воротника пальто торчала старческая шея. Потом показывал, наконец, безумное, потерянное лицо. Отчаянно разрубал кулаком воздух, остервенело выплевывал из беззубого рта: «Да здравствует Первое мая!».
Отец Анатолий
Мамонова долго называли алкоголиком, сейчас зовут отшельником. В реальности он поселился в деревенском доме, в кино вел жизнь духа, как бы покаявшись за все в «Острове». При этом сам явно не забывал: «весь мир можно слепить и обратно раскатать».
Иоанн Грозный
Примерно под таким девизом, с поправкой в сторону самодурства, и существует его Иоанн Грозный в картине «Царь». Назначение Мамонова на роль самодержца Грозного закономерно. Павел Лунгин называет эту роль Мамонова единственной работой на сопротивление. Мол, впервые не себя играл, не оделся в роль, а мучился, и сильно, прежде чем в нее влезть и в ней обустроиться. Потому что Мамонов – «не Грозный, а чем-то похож». Чтобы это «чем-то похож» не растерять, сферы деятельности поделены. Мамонов больше не бегает от тьмы к свету и обратно. За голубиную кротость и святость здесь отвечает Олег Янковский. Грозный, коленопреклоненный, истово молящийся параноик и упырь не допущен к Богу вовсе. Он являет миру только свою могучую, несгибаемую пассионарность. Бездну, в которой уже не горит ни одна звезда. Осталось не выясненным только: к чему все это? А, может, и не нужно нам это знать. Как известно, сам Петр Николаевич Мамонов больше всего мечтает сыграть Старика Хоттабыча.
С. Щ.
Фото: //umdb.org.ua/
