FUZZ: Когда я смотрела «Иглу Ремикс», старалась оценить уместность того, что вы добавили. И это напоминает гипертекст: жмешь на ссылочку — попадаешь в другое текстовое пространство. Так и у вас: кто-то «нажимает» на картинку, и она видоизменяется или раскрашивается… Как вы думаете, в кинематографе такая тенденция будет развиваться?
Рашид Нугманов: Для кинематографа сама форма — я назвал ее ремикс — у нас новая. Мы если не первые, то среди первооткрывателей этой формы. Насколько она приживется в кино, трудно сказать. В мою задачу не входило новые направления открывать в кинематографе. Я сделал картину в память о Викторе. Если кто-то последует моему примеру и будет такие вещи делать, то ради Бога, я только порадуюсь.
FUZZ: Но постмодернизм в кино вам близок?
Рашид: Я не разделяю работу свою и коллег по искусствоведческим критериям: постмодернизм или не постмодернизм — мне все равно. Я делаю то, что органично. И при этом я всегда стараюсь что-то новое находить. Мне очень не нравится работать по формам.
FUZZ: Когда вы попросили Баширова, Мамонова, Марину Смирнову поучаствовать в вашем проекте, как они отреагировали?
Рашид: С большим интересом. Для Пети Мамонова «Игла» — определенный этап в его жизни, актерский дебют, и, разумеется, ему было интересно с другого ракурса раскрыть образ Артура Юсуповича. Петр Мамонов разделяет мою точку зрения на этот персонаж: он неоднозначен. Это не просто негодяй, а негодяй, поглощенный борьбой демонов внутри себя. Но мы не стали делать психологический анализ образов, не стали углубляться. Мы только дали новые наметочки: что может происходить в душе таких людей.
FUZZ: Вы не стали углубляться в разработку характеров персонажей, но, тем не менее, получилась тонкая работа. Как вам это удалось?
Рашид: А не знаю. Просто делал то, что умею. Если это еще и нравится кому-то, я очень рад. А если нет, значит, это кино не для вас. Кстати, Виктор очень хотел, чтобы мы поставили такое предисловие к «Игле»: «Этот фильм не для вас». Тогда я не сделал этого. А сейчас мы поставили этот слоган, в память о желании Виктора.
FUZZ: Это и некая провокация.
Рашид: Да, конечно. Виктор считал, что это как раз привлечет внимание к фильму. И зритель придет разобраться, действительно ли этот фильм не для него. Когда Виктор говорил эту фразу, он имел в виду также и то, что «Иглу» мы снимали для себя. И так оно и было: мы делали фильм не для какого-то абстрактного среднего зрителя, которого по сути-то нет. Кстати, коль скоро вы заговорили о постмодернизме, я замечу, что взаимоотношения с потребителем — важная вещь в этом направлении в искусстве. Особенно важны они в архитектуре, откуда этот термин и пришел. Постмодернистская архитектура была рассчитана на конкретного заказчика. В кино то же самое. Я не снимал фильм для массового потребления. Моими заказчиками были я сам, Виктор и наша съемочная группа.
FUZZ: Когда я говорила о постмодернизме, я имела в виду гипертекстуальность, игру, интерактивность.
Рашид: Если заниматься такими «рецептами», то тогда ты начнешь себя ограничивать. Кто-то называет картину неонуаром… Для нас, например, с Виктором «Игла» была комедией. Если для кого-то это трагедия, то ради Бога. Если я начну заниматься гипертекстуальностью, искать какие-то скрытые смыслы, обращения, то, мне кажется, всю жизнь потеряет мое кино. Просто я не умею работать в таких системах. Да, по образованию я архитектор и остаюсь им в душе и замечаю, что фильмы я на самом деле конструирую. Но это не имеет ничего общего с какими бы то ни было формулами или рецептами. Это просто моя глубокая внутренняя кухня.
FUZZ: Но какие-то корни у вашего творчества должны быть. Вот эстетика «Йа-ххи!», на мой взгляд, перекликается с эстетикой работ британского режиссера Дерека Джармена.
Рашид: Ага, ага. Может быть. Но я бы сказал, что мне ближе эстетика Дзиги Вертова. Он для меня своего рода духовный отец. Он, конечно, не документалист, но это ничего не меняет, потому что он изобрел один великий принцип, который называется «жизнь врасплох» и подразумевает съемку людей в те моменты, когда они не думают о камере. Любые постановочные вещи по такой системе выкидываются в урну. И по этой системе нельзя давать сценарий в руки вообще, потому что актер начнет заучивать эти диалоги, вечером перед зеркалом репетировать, а утром на площадке он ничего не сможет сделать, будет врать. Таким образом, во время съемок «Иглы» актеры сценарий в глаза не видели, и снимали мы все в один дубль.
FUZZ: У Дзиги Вертова вы переняли метод. А Дерек Джармен, как и вы, занимался исследованием контркультуры. У вас темы в творчестве схожие.
Рашид: Мои темы для меня — не контркультура, а, напротив, сама культура. Потому что все это о моих друзьях. Окружающий мир для нас был контркультурой. Мы были выразителями культуры, а они пытались нас уничтожить.
FUZZ: Вы протестовали.
Рашид: Нет, это не протест. Это просто желание заниматься тем, что тебе интересно. И отказ подчиняться тому, что тебя подавляет. Ты просто делаешь свое дело. Это маленький нюанс, но он очень важен. Мы не делали это потому, что нужно бунтарить. Если мы попадаем в ситуацию конфронтации — это не мы с кем-то боремся, это борются с нами, а мы защищаемся.
FUZZ: Вы отслеживаете нынешние веяния, тенденции в современной культуре? Снимать сегодняшних представителей альтернативной культуры?
Рашид: Да, это любопытно. Снимать — не знаю, но мне это интересно. Например, ко мне обратилась группа людей «Монолит», которая готовит 22 ремикса песен группы КИНО. Они делают ремиксы, добавляя не только новые музыкальные темы, но и тексты. И в этом никакого глумления нет, напротив: в этом есть уважение к Виктору и КИНО. Мы сейчас в процессе обсуждения каких-то совместных акций. Вот в этом есть какая-то аутентичность, как мне кажется. Из этой среды выходят очень независимые вещи, скандальные. Но не потому, что их создатели хотят скандалить, а потому что они высказывают свое мнение о происходящем и делают это без стеснения. Вот, например, вся эта история с Noize MC, который в тюрьму попал. Где он там выступал? В Саратове или где? Вот почему он это сделал? Я не знаю его лично, и обстоятельства, при которых это произошло, мне неизвестны. Но я вижу ту же самую схему: человек занимается тем, что ему интересно, что он может делать. И это вызывает неприятие людей, для которых это вообще не предназначено. И начинаются там всякие аресты… Как там было? Со сцены его арестовали? Он к ментам обращался, вроде. И у меня этот поступок вызывает внутреннюю симпатию, потому что человек отстаивает свою точку зрения. Он никого не хочет оскорбить. Он говорит: уважайте нас и то, чем мы занимаемся. А если вы нас не уважаете — мы не будем уважать вас!
С нами ведь то же самое случалось. Вот когда мы снимали «Йа-хху!», нам было очень непросто. Но мы делали это очень быстро, чтобы нам не перекрыли кислород. Это был 86-й год, весна. У меня было четыре оператора, и одного из них арестовали, в ментовку забрали и камеру отобрали. Слава Богу, он успел передать материал. Здесь нельзя снимать, там нельзя снимать, этих людей нельзя снимать, тех… Мы назначаем съемку в каком-то месте, мы договариваемся с рок-клубом, люди приходят, группы приходят — КИНО, АЛИСА, Майк, другие. И вдруг какой-то звонок сверху — и все закрыто на замок.
FUZZ: Вы можете назвать режиссера, который снимает созвучные своему времени картины и делает это хорошо?
Рашид: Не особо слежу за этим, а из того, что видел, никого не могу назвать. Из зарубежных… Голливуд же в основном. А арт-хаус — где его возьмешь? Мои симпатии, наверное, остались в 90-х. Джим Джармуш… Или Дэвид Линч. Когда я начал свои хождения по фестивалям, везде меня сопровождали фильмы Джармуша. Я этих людей понимаю, они и их работы мне близки. Дэвида Линча я считаю одним из величайших режиссеров современности. Какие-то новые люди наверняка появляются, но, опять же, из-за этой массы коммерческого кино очень трудно найти альтернативное.
FUZZ: Вернемся к «Игле Ремикс». Музыка, которую написал Игорь Вдовин, была практически незаметна…
Рашид: И правильно. Он ее вписал очень удачно. У нас фильм — не мюзикл и не какая-нибудь комедия, рассчитанная на зрителей «ТНТ». Он ее так вписал, что вы ее и не слышите. Это только лишний раз доказывает, что она вплелась в ткань фильма. А написано Вдовиным и группой КИНО было 17 новых треков.
FUZZ: А вы можете рассказать, какая она, музыка Вдовина?
Рашид: Вам просто надо пересмотреть кино, и вы ее услышите.
FUZZ: Но это электроника, кажется?
Рашид: Да, но и инструментальная тоже. Есть несколько вещей, которые Каспарян играет на гитаре, а Вдовин добавляет электронику свою.
FUZZ: А Виктору Цою нравилось сниматься в кино? И почему он это делал?
Рашид: Ну, он снимался, потому что доверял мне. Мы же подружились и снимали до этого «Йя-хху!»…
FUZZ: В самом начале «Иглы Ремикс» есть кадры из телеинтервью с Виктором, которых, разумеется, в «Игле» не было. В одном из кадров Виктор, улыбаясь, говорит: «Хотелось бы чаще появляться в телевизоре». Это он пошутил или нет?
Рашид: Он и в шутку, и всерьез об этом говорил. Вот Виктора нужно понимать. Он очень часто преподносит некоторые вещи в шутливой форме, но за ними кроется правда.
Ольга Рябухина
