Барабанщик Денис Кривцов спрашивает: «А о чем рассказывать? Я просыпаюсь, иду играть музыку, прихожу домой, засыпаю… А ночью часто снится, что куда-то еду на концерт выступать. С разными группами».
У UNIQUETUNES вышло два альбома, на презентации второго они собрали полный зал петербургского Центра современного искусства, сейчас идут разговоры о гастролях за рубежом. В марте прошла премьера оперы по стихам Лехи Никонова «Медея. Эпизоды»: группа участвовала в написании музыки. Последнее достижение – лауреатство на первой Премии Сергея Курёхина в области современного искусства в номинации «Электромеханика».
Ввосьмером они умудряют выдавать музыку, вдохновленную всем каталогом «Warp» и «Ninja tune», не мешая, а только помогая друг другу.
Через пару забавных эпизодов наступает пора длинных монологов, прерванная лишь однажды появлением гитариста Прохора Иванова, требующего начать уже работу над композициями. Однако прежде чем приступить к репетициям, ребята успевают рассказать о них.
Про репточки
Кирилл Сергеев (клавишные, сэмплер): Самое интересное место было у Лео дома, когда мы жили в одной квартире. Приходили с клуба, ложились, просыпались в 11 утра, к нам приходили ребята, готовили пельмени, а потом мы творили у Лео в комнате. Это была большая коммуналка, мне приходилось оставлять свою женщину спать и идти играть. А она говорила, что у нее звенит в ушах… Но это происходило со старым составом – сейчас мы выбираем большие помещения.
Крутая точка была в Северодвинске. Это бывшая школа, где музыкантам, чьи родители там работали, отдали ключи. Я приехал и как будто оказался в 92-м году – все заклеено постерами NIRVANA, SOUNDGARDEN, FAITH NO MORE. В одной комнате все играли, все бухали. Езжайте в глубинку, там есть, на что посмотреть!
Леон «Лео» Суходольский (саксофон, кларнет): Помню, когда мы закончили с домашними репетиций, первые крупные репетиции проходили в бане на набережной Мойки. Очень прикольно. Здание, наверное, 18-го века. Заходишь с черного входа, винтовая лестница. Наполовину - работающая баня, половина – заброшенные помещения. И мы там играли в кусочке ангара, отгороженного коврами. Периодически проходили люди в халатах, полотенцах, с курицей. Они работали и мылись. Играешь, думаешь о чем-то, а мимо курица плывет. Парилка располагалась прямо под нами. Играли летом. Так что мы тоже, типа, мылись - сидели мокрые, в шортах. Очень позитивно. И барахло всякое валяется. Дремучий советский солярий, к примеру. Там играла команда нашего гитариста. Он еще долго с ними работал, чтобы мы тоже могли... Хотя ему не очень-то и нравилось.
Пару раз репетировали на сцене клуба «Грибоедова» днем. Нам надо было срочно, все места - забиты, пришлось там. Получилось почти как на саундчеке. Только непривычно, что стоишь лицом не в зал, а в кучу.
Точки менять полезно. Везде своя атмосфера. Музыка - передача эмоций от жизни. Соответственно, помещение, где ты это делаешь, тоже на тебя влияет. И ты точку меняешь, когда тебе надоедает, когда мысли заканчиваются.
Я еще играю в четырех коллективах. И они все тоже перемещаются по точкам. У меня однажды было: пришел с утра, три репетиции подряд – так и провел день на точке. И домой спать.
Иногда бывает: придумываешь тему, и понимаешь, что уже играл ее с другими. Голова-то одна, а все сочиняется под впечатлением от услышанного и увиденного. Однажды в первой группе тема не прижилась, и я перенес ее в другую.
Михаил «Михей» Побережный (бас): Удобно, когда точка рядом с домом. Но выбираешь обычно по качеству звучания. Можно ехать в другой конец города, если знаешь, какой там будет звук. Круто, когда точка находится на последнем этаже - сейчас вот на шестом. Сразу – зарядочка, спорт! Круто, когда есть окно. Играешь, смотришь. Мы на студии «АнТроп» писали альбом. Огромное помещение и несколько окон. Пошел дождь, настроение определенное: слушаю – и сейчас его слышу.
Про бас
Михей: Гитара у меня хорошая. Пятиструнный «Musicman» с мощным датчиком. Дядя мой работает на флоте. И он встретился с сомалийскими пиратами, которую где-то подрезали американскую гитару, и обменял ее на пять камчатских крабов. Привез мне. Раньше Прохор на ней играл. Сомалийский пират, ха, с дредами, да! А моя прошлая гитара теперь у него. Хороший инструмент должен жить. Он всегда идет по рукам, даже если какой-нибудь блюзмен будет на пороге смерти, он все равно донесет ее до комиссионного магазина, но в гроб не заберет.
Про состав
Михей: Восемь человек на репетицию собрать трудно. Этим занимаюсь я, всем звоню…
Лео: На тусовку собрать проще. Никого не надо звать. Опа - и все здесь уже! И нас спрашивают – у вас собрание?
Михей: Музыку мы постоянно обсуждаем. Это больная тема. Как наркотик, все, уже в крови. Ночью в три можно проснуться от звонка: «Там надо по-другому сыграть, вот, я все придумал!».
Все время к нам обращаются с предложением – давайте я попою, у меня замечательные тексты! И девушки, и молодые люди. Но мы все время отказываемся. Но состав складывался спонтанно у нас. Вначале, конечно, народ подбирали. Мы с Кириллом сидели, у него были композиции. Лео подтянулся, Прохор. А Дэнчик просто подошел на фестивале «Электромеханика». Стояли барабаны, он говорит: давайте, я вам подыграю. Сел, я ему показывал – здесь быстрее, здесь медленнее. Так без репетиций сыграли.
Лео: В тот же день Бендер (Антон Докучаев) захотел что-то записать для нас на гитаре. Раф (Рафис Насриев - грувбокс, синтезатор) с Игоряном (Игорь Карнаушенко - звук, скрэтч) пришли, потому что вместе работали.
Михей: Нас сложно куда-то везти. Если в команде два участника – или вообще один бард! – он сам взял и поехал. Восьмерых сложно в один автобус запихнуть. Лучше два! Или самолет!
Лео: С другой стороны, если вас двое, и один не пришел, то все – репетиция отменяется. А если восемь и двое не появилось – так еще три четверти состава есть!.
Михей: И можно придумать новый трек. А потом человек появляется и вливается со свежими идеями.
Лео: В начале однажды у нас был гонорар на четверых - 1000 рублей. Когда стало восемь, мы и не думали, сколько каждый, будет получать.
Михей: Финансовая сторона дела важна. Но если думать так, то надо собирать из восьми человек две группы и играть коммерческую музыку.
Лео: Мы тут думали, что надо два концерта давать, чтобы больше денег зарабатывать.
Михей: Группы UNIQUE и TUNES.
Лео: И делать фестиваль: сначала эти две команды, а потом еще и UNIQUETUNES на финал.
Про жилье
Михей: На "Чернышевской" жили одно время Дэнчик, Игорян, вообще, добрая половина группы. Остальная часть туда заходила. Коммуналка на восемь комнат, куча народу, как хостел. Я часто там оставался. У Дэнчика есть бас, я постоянно с ним сидел на кухне. У Рафиса там стояли клавиши, барабаны, все заходили и играли.
Лео: Периодически кто-то у кого-то живет. Помню, Михей у меня жил, ничего, существовали пару месяцев. Мы жили с Кириллом, Кирилл жил у Михея... Так складывается. Отчасти это полезно – можно творить вместе. Если приспичило, ты сразу делишься. Получаешь отдачу. Или попал в тупик – тут и человек рядом.
Договорив, группа идет делать новый трек. Трое, включая Дениса, стучат по грувбоксам и сэмплерам, в каждой возникшей паузе звучит реплика, когда, скажем, саксофонист, предлагает басисту играть другую тему. Работа в большом коллективе идет раза в четыре быстрее, чем в обычных квартетах-квинтетах. Настоящий музыкальный цех, пусть и собранный по воле случая.
Радиф КАШАПОВ
Фото: Кристина Милославская
