FUZZ: Каким вы видели будущее группы «Ногу Свело!» в конце 80-х, во времена рок-лаборатории? Сбылись ожидания?
Максим Покровский: Сбылись, до какой-то степени. Результат превысил ожидания. Я в свое время сказал парням, что у нас мало шансов выиграть в этой игре, но если мы выиграем, то выиграем по-крупному. Я тогда был до определенной степени прав, но жизнь все равно умнее нас. Произошло странное — мы стали совсем стабильной группой. Мы в последнее время мало нового делаем, время от времени песню записываем, выпускаем все это очень медленно. Но ведь чтобы расти в цене, нам и не нужно ничего делать, можно просто исполнять «бурум-бурум», больше ничего не надо.
Чего я ожидал от жизни? Я ожидал, что мне будет хотеться работать, что в этой стране, на этом рынке, у меня всегда будут амбиции, я захочу продвигаться дальше. Конечно, каждый раз, когда у нас такие концерты как сегодня, я даю себе обещание, что я никуда не денусь, что эту публику я не брошу. Потому что такой прием, такие концерты, такой обмен эмоциями дорогого стоит. Но при этом, к большому сожалению, я вынужден констатировать, что я как профессионал на этом рынке потерял амбиции, и это очень плохо. Они сейчас больше направлены в направлении цивилизованного музыкального рынка. Но там меня нет, и как себя туда распространять, я не знаю.
FUZZ: Вспомните 5 самых странных событий в жизни группы «Ногу Свело!»
Максим Покровский: Первое странное событие — то, что такая группа вообще выбилась в свет. Мамочка мне однажды сказала: никогда такое название на афише не напечатают. Я говорю — мамуля, напечатают.
Второе странное событие, это когда мы выиграли на фестивале «Поколение-93» с песней «Хару Мамбуру».
Третье странное событие — действительно странное. Мы были лауреатами фестиваля «Золотой олень» в Румынии. Это не ахти какой фестиваль, но, тем не менее, многие европейские артисты использовали его как стартовую площадку. Странно то, что у нас так и не хватило ума воспользоваться этим. Мы пробухали, провыпендривались весь фестиваль. Нас не пригласили на следующий год на гала-концерт как победителя предыдущего года, есть там такая традиция. Это третье странное событие, что я, являясь трудоголиком и карьеристом, просрал полностью фестиваль.
Четвертое странное событие это то, что группа в этом составе... Ну, правда, состав поменялся 4-5 лет назад: с разницей в год группу покинули двое участников. Так вот, наиболее странно, что до этого события группа просуществовала в таком виде. Потому что в группе было такое количество несоответствий, противоречий, совмещалось несовместимое. Отчасти причины этой странности я знаю, это моя определенная трусость, я всегда боялся потерять нажитое. В данном случае я боялся потерять ту конфигурацию, которая была. И я был совершенно неправ, дурак был.
Ну и пятое странное событие, это то, что сейчас мне все еще чего-то хочется. Несмотря на то, что рынок очень разочаровывает, у меня есть сильнейшие амбиции. Чувствую себя если не 17-летним, то по-крайней мере 25-летним, таким, фриканутым. Трачу все свое свободное время и, если не все, то значительные заработанные деньги на то, чтобы уезжать, экспериментировать, вливать их в какие-то сумасшедшие проекты. Недавно потратил, слава богу, это был не свой карман, мне помогли, так вот, я потратил целое состояние на производство видеоклипа. Я произвел клип на свой сингл Have a nice flight. Это песня на английском языке, но есть и русский вариант. Там припев и, так сказать, бриджи остались на английском, а куплеты на русском. В общем, есть два варианта — русскоязычный и англоязычный. Я позволил себе все хорошо сделать, хороший рекорд, за несметные деньги снять в Америке качественный видеоклип. Который уже второй или третий месяц лежит в архиве. Я не показываю его в принципе никому, он не размещен на YouTube. Я не хочу видеть полтора показа, без хорошего промо, без хорошей работы с каким-то лейблом. Пока никто мне ничего не предлагает, и я никуда не тороплюсь. Потому что я понимаю, что если мне даже что-то предложат, и если я что-то буду делать и даже положу на плаху голову, буду работать полгода или год над промо этого сингла, то никакого выхлопа он не даст. И вот это одна из больших странностей.
Смотрите, я потратил состояние на производство, рекорд и видео, которые сейчас лежат, и их можно увидеть только на приватном сайте. Только приглашенный человек, которому я отошлю нужную ссылку, может его увидеть. Это делается для сверхограниченного числа профессионалов.
Да, пожалуй, это одна из самых больших странностей. Отработав на этом рынке 20 с лишним лет, чуть ли не четверть века, я произвожу продукт вроде бы непонятно зачем. А главное-то вот что: это мне каким-то образом помогает выживать, мне нужны эти безумные траты энергии и силы. Была довольно сложная история с производством этого клипа, мне пришлось переписывать музыку и текст, были истории с правами, были непорядочные люди, которые пытались все разрушить, всю эту мою историю, которую я собирал около года. И в итоге я ее собирал, сделал свой маленький и скромный бриллиантик.
FUZZ: Все это относится к так называемому «Инкубатору Макса»?
Максим Покровский: Сейчас все размыто. Дело в том, что я сейчас трачу довольно много творческих сил на производство совместных песен с композитором Михаилом Гуцериевым. И тут я выступаю как Макс Покровский. И все что я делаю там, оно более мелодичное и плавное. С другой стороны... Я не брендировался, не ребрендировался. У меня нет шансов, я навсегда останусь Покровским, с которым всегда будет ассоциироваться «Ногу Свело!», и совершенно неважно, под каким именем я буду выступать — Покровский Макс, или Максим Сергеевич, или «Ногу Свело и Максим» или «Сведенная нога» — все равно будет понятно всем, что это одно и то же.
FUZZ: Мы побывали на обратной стороне Ноги, куда отправимся дальше?
Максим Покровский: Смотрите, есть сингл Have a nice flight, есть еще парочка-троечка песен, записанных в последние годы. Есть несколько вариантов поведения. Один из них, это вообще ничего не делать, ничего не производить. С каждым днем становится все дороже. Это нормальный вариант, рабочий.
FUZZ: Но для вас он не подходит, видимо?
Максим Покровский: Нет, он для меня подходит, в том случае, если я делаю что-то еще. Что-то еще я однозначно делаю.
FUZZ: Получается, что все-таки в рамках сольного проекта?
Максим Покровский: Я много делаю в сольном режиме, вопрос в том, как это предлагать и продавать. Я ищу и собираю по всему свету какие-то возможности. Ну, про весь белый свет я немножко борзанул, потому что весь белый свет сводится к трем-четырем городам: Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Лондон и Стокгольм. Я ни черта не понимаю в Стокгольме и совершенно нулевой в Нью-Йорке. Я почти нулевой и в Лос-Анджелесе, потом что я там только произвел видео. Сейчас я все больше туда шастаю, пока по скайпу, но физически тоже скоро начну.
Через неделю я валю на десятидневочку на юг Англии. Буду тусоваться со своими пацанами в весьма музыкальном городе — Портсмуте. Я тусуюсь в Портсмуте, я что-то произвожу, просто идеи, мы даже не будем делать запись. Так вот, я толкусь везде, собираю отовсюду, делаю это двуязычно. В итоге все это собирается в альбом «Ногу Свело!». Причем пацаны из группы тоже в той или ной степени принимают в этом участие. В какой степени — не спрашивайте меня.
Не знаю, много ли я за все годы свой деятельности заработал прав, но одно заработал: на каждый проект или субпроект подбирать и собирать тех, кого хочу. Это моя жизнь. Я очень много лет принадлежал коллективу «Ногу Свело!», я очень много лет принадлежал идее некоторых людей, что без нас у тебя ничего бы не было. Не значит, что я сейчас в обратном направлении двигаюсь. Я просто делаю то, что мне интересно, пытаюсь найти новые формы и новые конфигурации.
Работа это неэффективная, потому на нее уходит очень много времени. В это время я бы мог зарабатывать свою копеечку в России. Очень много уходит денег из моего кармана, а выхлоп минимальный. Но я не оглашаю тура «Ногу Свело!» или тура Максима Покровского в Великобритании, как обычно бывает, когда по двум-трем замшелым иммигрантским дырам проедут доморощенные артисты. Это у них называется тур по Великобритании. Вот это мне неинтересно. Так что алгоритм дальнейшей жизни весьма размыт.
фото: Павел Савченков
текст: Петр Шестаков
