После московского Центрального Дома Художника выставка переместилась в две комнаты и коридор галереи "Митьки". На улице Марата, в районе, о семейных урядицах которого рассказывали Зощенко, Пантелеев, Довлатов – «КОЛХУИ» и их товарищи представили картины о примерно том же самом. Как предлагает живой символ местной эстрады – "Загляните в семейный альбом".
Пузо (Виктор Буравкин) и Порфирий Федорин – участники арт-объединения «ПВХ» (Просто Великие Художники).
Центральный Дом Художника
Пузо: В Петербурге выставка душевней прошла. В Москве она была в ЦДХ, довольно официозном, где очень неуютно себя чувствуешь с таким искусством. На панк-рок в филармонию, как известно, не ходят. В середине июня 2010 выставка продержалась буквально три дня. Ее быстренько администрация прикрыла. А я, помню, Копейкину говорил: «Ой, прикроют». Меня удивила позиция господина Бычкова, который дал интервью «Арт-Хронике» очень загадочное, где за каким-то лядом поносит художников. Якобы за то, что они, твари неблагодарные – он им все дал, что обещал, а они, гады такие, говорят, что он их запретил. А на самом деле 80 % участников даже не знали, кто такой Василий Бычков. И вообще дела никому до этого не было – ну, выгнали и ладно.
Порфирий: Он же еще заявил, что специально искались поводы для скандала.
Пузо: Якобы для пиара нам это нужно было сделать. Полная ерунда, потому что у всех участников пиара и так хватает. Тусовочка там была плотная, крепкая, многие и сами по себе имена, многие известны, даже если и в узких кругах, но, тем не менее, широко, а некоторые – и в широких. Поэтому здесь Бычков немножко… слукавил. Он сам формально ничего не запрещал, но подошел человек и сказал, что администрация напряглась. Как известно, ЦДХ рулит не только Бычков, но и другие специальные люди, через которых все и проходит. Так что выставка была геройски закрыта, нам не продлили контракт. Три дня ее курировал Троицкий, это попало под книжный фестиваль бесплатно, а потом, типа, за деньги. Копейкин нашел спонсора, который дал денег на аренду, но люди из администрации потом сказали, когда прикрывали, мол, нам ваши маленькие деньги на фиг не нужны. Хотя это была сумма, которую они нам озвучивали. Ну, Бог с ним.
Порфирий: Ко мне периодически во время открытия подходил по какой-то причине человек, организовывавший книжную ярмарку, и говорил: «Я тебя сейчас отп…жу». Я ему: «Дружище, а за что?». Он: «Потому что вы здесь г… устроили».
Пузо: Он нашел, наверное, самого маленького, Порфирия, думал, что безответный.
Порфирий: Дядя крупный, да, очень долго обещал меня побить, с охраной ко мне подходил… Зато потом в фонтанах оторвались.
Пузо: Порфирий с Григорием Ющенко организовали группировку «ВДВ», полезли купаться в фонтан. Там не фонтан, а лужа в бетонном квадрате. Им вызвали ментов, но они свалили оттуда гораздо быстрей. Поплескались они и ушли – зачем кого-то было вызывать?
Порфирий: Жара стояла страшная, и было шикарно искупаться в фонтанах, тем более что мы квасили последние несколько дней. Охранникам люди из администрации сказали: «Идите, вытаскивайте их». Они подвернули штанишки и в ботинках пошли по этой луже. А мы залезли на верхний мраморный парапет, куда они не могли забраться, потому что испачкали бы штаны. Очень долго пытались нас схватить, а мы отходили просто в сторону. Мы через главный вход ЦДХ вышли за территорию, практически в трусах.
Пузо: Когда приехали в Питер, оказалось, что здесь только об этом и судачат, что господа художники, участвующие в выставке "ЛИБИДО", наделали много шума этим купанием, и все время спрашивали. «Что, зачем, какая была подоплека?» Оказывается, там такого напридумывали…
Порфирий: Что чуть ли не выставку в Москве закрыли из-за этого.
Пузо: Что они фашисты, и прочие тары-бары.
Музей творческого объединения "Митьки"
Пузо: А на открытии выставки в Петербурге нам все очень понравилось. Народ был в основном доброжелательно настроенный. Несмотря на обилие незнакомых людей, все радостно шли на контакт.
Порфирий: В ЦДХ приходили очень интеллигентные книжные черви так называемые. Которые на дух не переносят матерные слова.
Пузо: А тут им зеркало показали, понимаешь. И им стало неприятно. Есть люди, которые не могут с юмором подходить ни к чему, у них все серьезно, сложно. И они считают, что искусство не должно быть таким никогда. А я считаю, например, что искусство должно торкать. И в данном случае оно торкает. Выставка в целом удачная, там и работки неплохие.
Количество участников в московской и петербургской выставках почти одно и то же. Откололись только Вилкин и Ющенко по каким-то своим причинам.
Порфирий: Наверное, в поддержку Мавроматти. Которого поддержал Авдей Тер-Оганьян, отказавшись от выставки в Лувре.
Пузо: И Ющенко с Вилкиным, значит, тоже не поехали в Лувр ваш, и сказали, что пока Мавроматти и Тер-Оганьяну не отдадут деньги, с…и, они выставляться не будут.
Порфирий: Александр Вилкин – очень хороший художник из арт-группы «Протез» ленинградской.
Пузо: Ученик Игоря Межерицкого, как мне сказали. Они с Ющенко на пару делают весь стеб свой. По каким-то своим причинам, может быть, предубеждениям, они вот не пришли. Соответственно, Дмитрий Шагин, в галерее которого проходит выставка, добавил картины свои. И Александр Горяев, митек, тоже. Остальные все те же – весь «ПВХ»: я, Порфирий Федорин, Борис Тревожный (Акимов), Алексей Сергеев. Плюс добавленный паровоз в виде Пахома, Васи Ложкина.
Из ленинградцев – Николай Копейкин, Андрей Кагадеев, Владимир Медведев, Кирилл Миллер, Василий Голубев, Иван Ушков с супругой,Алексей Уваров – жуткая толпа. Места мало, но разместились компактно, шпалерно, и все поместилось. В ЦДХ все выглядело более обзорно – шесть стен. Ну, там было очень много Ющенко. Наверное, работ двадцать или тридцать этих орясин огромных. Ющенко там, кстати, все и поглотил – вся выставка растворилась в его работах. Они разного размера, в зависимости от того, какие афиши стянут. Я все жду, когда он что-то новое начнет делать.
Пузо: В основном свежак – и у нас, и не у нас. У меня все новое. Даже в Питер приволок сделанную перед отъездом работу одну.
Порфирий: Когда я узнал о выставке, у меня как раз была концепция достаточно крупных работ. Здесь у меня всего три больших работы и четвертая маленькая, портрет жены.
Семейные ценности
Пузо: Выставка «ЛИБИДО» (Ленинградский Институт Брака И Домашнего Очага) – рассуждение на тему «семья – ячейка общества» со всеми вытекающими нюансами. Вся выставка – как институт, институт брака, распределена на кафедры и факультеты.
Порфирий: С элементами советской обрядовости. С пословицами, поговорками, частушками, стихами и тамадой.
Пузо: Более того, открытие выставки каждый раз обставлялось как свадьба. Мы приходили в ленточках «свидетель», в спортштанах, там, спинжак-галстук-шляпа, ну, как положено. Обыгрывался элемент трэша.
На входе висит табличка, обращенная к родителям, о том, что посещение выставки – начиная с восемнадцати лет. Вот ты с пятилетней дочкой пришел.
Порфирий: Есть всякие бесстыдные родители, у которых ребенок хорошо узнает значение матовых слов лет в одиннадцать. Поэтому можно градацию в одиннадцать лет отвести.
Пузо: Хотя он в одиннадцать может не понять, почему это люди мат на стенах пишут, и подумает, что нормально так разговаривать. Дети же не всегда понимают, что взрослые стебутся, показывая всю гнусность этого.
Порфирий: Тогда, может, в четырнадцать.
Пузо: Все-таки, не рекомендуется. Выставка рассчитана на взрослый контингент.
Порфирий: Критикующие надписи и сюжеты картин – тоже как дети, только очень испорченные.
Пузо: Львиная доля состава участников – люди, которым за сорок прилично: семьи, дети – есть или скоро будут.
Порфирий: Если не занимаешься съемками порнографии в соседней комнате, то, наверное, можно не париться по поводу того, как отнесутся дети к картинам в твоей мастерской.
Пузо: Ну, подумаешь, «х…» написано, ребенку, по-моему, пофиг. Я когда маленький был, мне все эти матерные слова – до фени были. У меня был свой мир, свои дела, свои игрушки, вот.
Порфирий: А потом, когда стал чуть постарше, они стали очень веселить – при чтении надписей на заборе.
Современное искусство
Пузо: Здесь на открытии был, помню, специалист из Эрмитажа. В Третьяковке мы уже выставлялись. Потом должны быть Русский музей, потом Лувр – правильно, Порфирий? В Третьяковской галерее мы были в мае, в ночь музеев. Самый резонансный, большой проект был. Построили огромную палату, лабиринт из ширм медицинских. Народу было какое-то жуткое количество тысяч людей, и нас там все любили. Потому что мы не занимаемся современным искусством под названием contemporary art, а просто рисуем картинки. Соответственно, посыл у нас очень простой, и простым людям это близко.
Порфирий: Современное искусство, то, которое подразумевается под термином «современное искусство», по большому счету, не имеет под собой оболочки, кроме концепции, идеи. Потому что оно пришло, на мой взгляд, в такой момент, что потеряло свою оболочку, оболочка стала в принципе не нужна. Там существует ребус, который нужно разгадать. А картинки нет, есть только идея чистая, которая как-то реализована. Любым способом, как реализована – значения не имеет. Потому что главное – это концепция.
Пузо: В двух словах это так: бедный зритель нонче, приходя на выставку современного искусства, вынужден долго и нудно расшифровывать контекст. Который создан даже, в основном, кураторами, а не самими художниками. Потому что обычно кураторы придумывает идею, а художники под эту идею подбивают какие-то свои объекты, инсталляции, перформансы. Соответственно, бедному зрителю скучно, потому что, когда он еще и расшифровывает этот контекст, это оказывается довольно банально и неумно.
А это обыкновенные вещи, это просто картинки, просто объекты. За ними не стоит какой-то глобальный великий смысл и желание перевернуть искусство с ног на уши. А просто отражение реальности, и в первую очередь мира людей. Поэтому все просто, понятно, и это та простота, которая хороша.
Порфирий: И через пятьдесят лет зрителю это будет как-то понятно и достаточно интересно в любом случае. Кроме всего прочего, там же еще есть и содержание. Кроме идеи и реализации, очень интересной и красивой. А так называемое современное искусство, к сожалению, на мой взгляд, через пятьдесят лет, кроме узкого круга людей, которые в этом заинтересованы, будет не нужно. Кому будет интересно, что Путин такого-то числа то-то сделал, и человек зашифровал в горе ржавых труб какую-то концепцию по этому поводу.
Пузо: На картинах эпохи Возрождения – понятия не имеешь, кто это, но разглядывать-то интересно.
Порфирий: При хорошей реализации картина будет иметь ценность.
На сцене
Пузо: В Москве султаны кин-дза-дза рока INQUISITORUM представили 25 октября в алко-подвале «ОГИ», что в Потаповском переулке, обновленную программу в стиле кин-дза-дза буги: с черепами, гробами, париками – с посвящением Робу Зомби. 3 ноября там же, в «ОГИ», презентация нового альбома Прохора и Пузо под названием «Алла». На альбоме представлен мешок леденцов: это песни разных лет, которые мы с Лешей собрали и записали заново. Некоторым вещам лет по десять, но они никогда нигде не выходили. Плюс ремиксы наших друзей и трек с БАРТО «Скоро Все Е…тся»(музыку в том варианте мы написали). А также кавер на песню Паука, с его согласия, “Russian Vodka”, а-ля ZZ TOP.
Фото: Ольга ШКВАРУН, Порфирий ФЕДОРИН
А. Л.
